События | Интервью с А.Н. Голубевым (1937 – 2011) У каждого свой ангел-хранитель В июне [2007 года] исполняется 70 лет со дня рождения Анатолия Николаевича Голубева. Долгое время он был членом редколлегии нашего журнала. Широкой души человек, который оставил заметный след в развитии отраслевой науки и техники. Узник Дахау. Специалист, отдавший отрасли около 50 лет и за все это время работавший только на двух предприятиях. Это все о нем... ВС: Анатолий Николаевич, родились Вы 17 июня 1937 г... А.Г.: В глубинке Псковской области, в семье сельских учителей. Отец — преподаватель математики, мать — учительница младших классов. Через два года, в 1939 г., отец был призван в армию. В памяти только одна сцена, как он поднял меня под потолок, прощаясь, и больше я его не видел. ВС: Он погиб, пропал без вести? А.Г.: Он погиб в конце 1944 г. на востоке Польши. Из воинской части пришло извещение о том, что пал смертью храбрых, будучи командиром самоходной артиллерийской установки. ВС: А он с какого года был? А.Г.: С 1914 г. ВС: То есть он мог бы при благоприятных условиях дожить до сегодняшних дней. А.Г.: Началась война. Деревня была оккупирована немцами в первые месяцы, а к осени 1941 г. нас, как семью офицера Красной Армии, всю семью, не только маму и меня, но и бабушку, и двух маминых братьев немцы погрузили в машину и отправили странствовать. Через какое-то время, в начале зимы мы оказались на территории Латвии, в семье латвийского землевладельца. ВС: И батрачили? А.Г.: Да. Я не помню, где жили, но не в доме у хозяина, а в сарае. И это было недолго. ВС: А почему вы в Латвии не задержались? А.Г.: Не знаю. Была какая-то команда. Всю семью опять забрали, посадили в вагоны, скотовозки, и мы оказались через несколько суток в Мюнхене, в пересылочном лагере. День или два пробыли там, а потом оказались в концлагере Дахау. ВС: Опять же все вместе? А.Г.: Да. Я не могу сказать, сколько мы там были, месяц или два, но помню только, что мы должны были попасть в газовую камеру, где убивали людей. По крайней мере, мы загнаны были, наша семья и еще в том числе человек 30, наверное, в огромную металлическую конструкцию, дверь из которой вела в газовую камеру. Нам повезло, наверное, есть ангел-хранитель, всю жизнь сопровождающий меня. Вдруг открываются двери: приехали немецкие хозяева отбирать себе работников. Наша семья — двое парней, одному 15, другому 17 лет (мои дяди), молодая мать, ну и в довесок — бабушка и я. Бабушке, наверное, было 50 с небольшим. Так мы оказались в немецком имении. Это было небольшое поселение. ВС: И вы там всю оставшуюся войну пробыли? А.Г.: Да. ВС: Но жили, конечно, тоже не в хозяйском доме? А.Г.: Да, естественно. ВС: А работа какая была? А.Г.: У меня особой работы не было. Я вызвался было помочь тому же хозяину. Хорошо помню такой эпизод. Сам хозяин садится на трактор, подает трактор назад, чтобы прицепить грузовую тележку, и приказывает мне помочь. И случилось так, что я упал, лежу, а колесо трактора на меня надвигается, на ноги. Он оглянулся в какой-то момент, увидел меня и успел затормозить. Опять ангел-хранитель помог мне. Оба дядьки и мама работали целыми днями, и я их почти не видел. Бабушка же была приставлена к дому местного пастора. И я был в основном при ней. ВС: Голодали? А.Г.: Нет, нам с бабушкой не было голодно. ВС: А освобождал-то вас кто, американцы? А.Г.: Время от времени я ходил навещать маму и ее братьев. И как-то они были посланы на уборку урожая в поля. Рядом лес, вдруг появляются самолеты и сбрасывают что-то страшно воющее. Оказалось, что это пустые бочки из-под бензина или керосина. Психическая атака. А освободили нас американские войска, это я хорошо помню. Колонна мотоциклистов с флагом Соединенных Штатов Америки, а потом уже танки, моторизованные части. Причем, они просто проехали через это поселение, мелкий городок. Никакого сопротивления со стороны немцев не было. Единственное, что кроме нас, русских, в других домах, других имениях работали батраки многих национальностей: французы, поляки. Так вот мужская часть этих пленных на следующий день утром вооружились кольями и пошли бить хозяев, громить их дома. ВС: Я так понимаю, русские в этом не участвовали? А.Г.: Если ты имеешь в виду меня, то я участвовал как соглядатай, очень было интересно. ВС: Как с приходом американцев стал меняться Ваш статус? А.Г.: Через две-три недели все были собраны в пересылочный лагерь на территории американской зоны. Шла обработка с тем, чтобы кто-то остался, либо переехал в страны Западной Европы, либо в Америку. Наша семья не согласилась. Мать надеялась (она же не знала, что отец погиб) на возвращение, на встречу с отцом, категорически настаивала на возвращении на Родину, и мы были переданы советской стороне. Так мы попали в свой пересылочный лагерь, где нас держали гораздо дольше. Мне помнится, что в августе-сентябре 1945 г. мы долго жили в палаточном лагере подо Львовом. Потом, после всяческих проверок, были отправлены по железной дороге в Псковскую область. ВС: Приехали, а дом без окон, без дверей... А.Г.: Да. И там нас ждала похоронка. Еще в пересылочном лагере я пошел в школу. Мама же оказалась моей первой учительницей. А в родной деревне ей работы не нашлось, поскольку только что вернулась из плена. ВС: Мужа потеряла, раз, из плена вернулась, два, и ребенок на руках — три... А.Г.: Старшего из маминых братьев призвали в армию еще во Львове, младший поехал работать в шахте, мама, получив отказ в трудоустройстве, поехала в Ленинград: здесь у нее родной дядя и двоюродная сестра жили. Закончилось это также неудачей: поскольку был плен, это пятно несмываемое, ни о какой прописке в Ленинграде и мечтать нельзя было. И после нескольких поездок ей нашли работу в Ораниенбауме, в строительной организации. Конечно, не учителем: маляром-штукатуром! ВС: Это теперешний Ломоносов? А.Г.: Да. Переехали мы в Ломоносов в 1946 г. Я одну зиму только проучился в родной деревне, после этого я до женитьбы был ломоносовцем. ВС: И школу Вы там заканчивали? А.Г.: Да, десять классов. Хотя как-то пытался, очень пытался облегчить жизнь матери, семье. В 1949 г. у нее появился другой муж, а у меня — отчим, в том же году родилась сестра. Поэтому после седьмого класса попытался по глупости поступить в ближайший от Балтийского вокзала техникум,авиаприборостроительный. В ту пору уже увлекся техникой, мечтал о связи, радиотехнике. Так вот, в этом авиаприборостроительном техникуме был радиотехнический факультет. Я сдал все экзамены, одна четверка. По рейтингу, как сегодня говорят, я был вторым среди абитуриентов, но в списках поступивших себя не нашел. Когда я пошел выяснять в чем дело, мне протягивают мою анкету, где честно сказано о плене, и говорят, что же ты хочешь, у нас же техникум и специальности особые, оборонка. ВС: И Вы пошли доучиваться в школе? А.Г.: Да. Уже наученный этим опытом, когда меня вызвали в военкомат на призывную комиссию, обратился к военкому с просьбой найти мне какое-нибудь училище, где меня возьмут с моей анкетой. Через неделю меня пригласили и сказали, что нашли очень хорошее училище ракетных войск под Минском. Я поехал сдавать экзамены, естественно, заполнив добросовестно и честно все пункты анкеты. ВС: Но там-то в училище мандатная комиссия сразу... А.Г.: Нет, к сожалению, после третьего экзамена, который я сдал успешно, меня вызывают и говорят, знаете, у вас один глаз плохо видит, а у нас надо иметь стопроцентное зрение. Нашли такой повод. Хорошо, что там экзамены на месяц раньше, чем в вузах Ленинграда. Помыкавшись по приемным комиссиям, я выяснил, что в Бонч берут всех: без здоровья и без биографии. Так, наконец, я поступил в вуз. ВС: Это было в каком году? А.Г.: В 1955 г. поступил, а в 1960 г. окончил. И меня пригласили в страшно "закрытую" тогда Дальсвязь. ВС: Какая же там первая зарплата была у Вас? А.Г.: 100 рублей. Но работать-то я начал значительно раньше. ВС: По специальности или так, подрабатывали? А.Г.: Нет, подрабатывал, на одну стипендию не проживешь. Трудовую книжку, по крайней мере, получил раньше. ВС: И сколько Вы в Дальней связи проработали? А.Г.: 25 лет. Именно в НИИДС прошло мое профессиональное становление как связиста-цифровика, в окружении талантливых коллег и руководителей: К.П. Егорова, Ю.Г. Лопушняна, М.А. Плоткина, В.М. Соловьева, И.П. Козляева, Ю.П. Иванова, Л.С. Левина и многих других. Со стороны заказчика — Министерства связи — работы курировали E.С. Мамонов, Я.С. Назаров, от ЦНИИС — М.У. Поляк, В.М. Штейн, П.В. Мельников, Д.А. Подберезин, Б.Ш. Шлюгер, а впоследствии — Ю.А. Алексеев. ВС: И дослужились? А.Г.: До первого заместителя генерального директора по научной работе. ВС: Следующим этапом был ЛОНИИС? А.Г.: Да. За всю жизнь я работал только на двух предприятиях. ВС: Ну как же Вы так? Дальсвязь — это была оборонка. В те времена проблем с финансированием там не было. А связь... А.Г.: Это так, но есть в моем характере не всегда приносящая добро черта — излишнее трудолюбие. А в ту пору в Дальнюю связь пришел очень энергичный новый генеральный директор Алексей Алексеевич Большаков. Поначалу все было прекрасно. Но когда позднее на словах он мне доверял большие участки работы, и я пытался реализовывать себя именно в этих направлениях, о которых договаривались, а потом возникали по объективным, наверное, причинам сложности с привлечением нужных служб, в основном опытного производства, то оказывалось, что именно в эти периоды опытное производство загружено по прямому указанию генерального директора серийными заказами, чтобы спасти план. И эта ситуация приводила к тому, что мне нужно было ехать к заказчику, а это в основном Министерство связи, и выдумывать аргументы о необходимости переноса сроков, о пересмотре условий договора. Это вызывало чувство неудовлетворенности, обеспокоенности: как же так? ВС: Анатолий Николаевич, за эти 25 лет, что в Дальсвязи с Вашим участием такого значительного произошло, чем Вы можете гордиться? А.Г.: Первая разработка в Советском Союзе цифровой системы передачи ИКМ-30. Я был главным конструктором и лично внедрял производство этой системы на Пермском заводе АТС и на объектах заказчиков. Это изделие в первую очередь предназначалось для обеспечения связи на Олимпиаде-80. По нашему предложению на заводе был организован специальный цех ИКМ. Два ярких примера, может быть, технологических. После выпуска первых десятков станций и поставок их на Московскую сеть обнаружилось много отказов микросхем. Связались с поставщиками, вызвали представителей завода. Выяснилось, что микросхемы "горят" из-за того, что где-то они получают тепловой удар. Оказалось, что групповая пайка печатных плат, которая ведется расплавленным оловом, не обеспечивает оптимальную температуру. В результате — тепловой удар. Пришлось ввести жесткий контроль за температурой припоя. Затем возникли проблемы с изготовлением НУПов из чугуна. Проблемы были не технические, а чисто административные. Достучались до обкома партии. Там нас услышали. Производство организовали в пределах Пермской области. Лабораторные испытания показали, что при самых неблагоприятных режимах, в ИКМ-30 тоже происходит перегрев и отказы. И тогда появилась идея на задней стенке каждой стойки монтировать по два вентилятора. Одним словом, за весьма короткий срок новыми системами передачи были оборудованы все Олимпийские объекты. Связь сбоя не дала. Как результат, большой коллектив был отмечен государственной премией, а я, как главный конструктор, мой заместитель в Перми — очень талантливый и сверхобязательный А.Е. Ботвинник — и директор завода получили в одном приказе двух министров, Талызина и Первышина, по выговору. ВС: За что же? А.Г.: За то, что плохо подготовили. Правда, несколько позже за комплекс работ, в том числе и эту, я был отмечен орденом "Дружбы народов". ВС: Анатолий Николаевич, ну и это все продолжалось до 1985 г.? А.Г.: До 1980 г.: по возвращении с объектов Олимпиады-80 меня "аварийно" избрали секретарем парткома Дальсвязи. Предыдущий секретарь чем-то проштрафился и был срочно уволен. Меня уговорили до ближайших перевыборов заняться партийной работой, а заодно и собственной диссертацией. А.А. Большаков — человек твердого слова. Он посодействовал, чтобы с диссертацией было все в порядке: мне предоставили отпуск для завершения работы. А как только прошла отчетно-выборная конференция меня освободили от этой должности, и я был переведен на должность заместителя директора по науке. Это было в январе 1982 г. Ну а с 1985 г. был ЛОНИИС. ВС: А ЛОНИИС уже на Варшавской располагался? А.Г.: Да. ВС: В одном здании? Второе еще не строилось? А.Г.: Нет. Я стратегически ошибся, когда начал строить второе здание. Я не ожидал, что... ВС: Откуда Вы могли знать, что будет в 1991 г. Стратегическая ошибка – это тогда, когда решение принимается вопреки тенденциям и здравому смыслу. А.Г.: Естественно, развал экономики привел к высвобождению производственных мощностей на радиотехнических предприятиях. И все проблемы, которые были у ЛОНИИС, можно было решить с любым другим заводом. ВС: А второй корпус вы строили как производственный? А.Г.: Как совместный, научно-производственный. ВС: А сейчас он в законсервированном виде? А.Г.:Да. ВС: А бизнес-центр, например, там нельзя было сделать? А.Г.: Да все, что угодно, можно было бы сделать, но до сих пор ЛОНИИС остается Государственным унитарным предприятием, поэтому возможности с использованием площадей и привлечением инвестиций ограничены. В последний год своей работы мне удалось получить у Госкомимущества и нашего Министерства право на привлечении инвесторов со стороны под достройку, завершение отделки этого здания. И были уже найдены четыре инвестора, которые работают в области связи, но, к сожалению, времени у меня не хватило. А новое руководство этим шансом почему-то не воспользовалось. ВС: Анатолий Николаевич, Вам достались не самые легкие годы. 1985 г. — это перестройка, когда начали все ломать, 1990-е годы — развал экономики, когда не до науки. Тем не менее, в ЛОНИИСе как-то жизнь веселей шла и в плане становления коллектива, и в плане социального развития, и в плане обеспечения работоспособности коллектива. А.Г.: Мы нашли как бы два кита, которые в те годы обеспечили нам выживание: сертификация и операторы. Мы стали предлагать услуги своего института операторам по стратегии развития сетей связи, по инструментальной, измерительной поддержке их сетей. Адаптация новой импортной техники к существующим сетям, особенно в части стыковки различных типов сигнализации. Началась эпоха сертификации. Тут, без ложной скромности скажу, что я был вместе с покойным ныне Юрием Ивановичем Емельяновым — пионером по созданию первичных документов. Требования к методике испытания, требования к оборудованию и т. д. В 90-е годы нам удалось практически с нуля построить собственную базу отдыха, которая успешно работает по сей день. ВС: Анатолий Николаевич, надо вспомнить, что в отличие от других институтов у вас численность не уменьшалась... А.Г.: Даже росла. Мы активно отбирали молодых специалистов. Мои заместители А.Е. Кучерявый и Б.С. Гольдштейн работали на кафедрах Бонча, и с их помощью там шел энергичный отбор. В ЛОНИИС был конкурс на рабочие места. По зарплате мы были заметно выше других связных организаций, не говоря уже о промышленных институтах. ВС: Почти 20 лет отдано ЛОНИИСу. Сейчас Вы на пенсии? А.Г.: Да, с 1 января 2007 г. ВС: Каков ее размер? А.Г.: Мизерная, думаю, я заработал не такую. Но в общем нам с женой хватает — ведь у нас взрослые дети, неплохо устроенные. Кроме того, государство выплачивает мне еще одну пенсию, как узнику концлагеря. ВС: Анатолий Николаевич, я знаю, что Вы бывали в тех невеселых местах уже в наше время? А.Г.: Да, в Дахау я был, и мне очень приятно вспоминать, что желание поехать в Дахау возникло, когда мы были с делегацией Министерства во главе с Наумом Семеновичем Мардером на фирме Siemens. И вот когда... ВС: Дахау это около Мюнхена, да? А.Г.: Километров сорок от Мюнхена, под Мюнхеном. Там сохранен в целости и сохранности один барак. Обозначено место, где сжигали заключенных. Большое впечатление от свежепостроенной нашими военными (перед выводом из ГДР) очень красивой часовни. Так вот, в субботу гостеприимные хозяева из Siemens предусматривали поездку в горы. Я посмотрел все внимательно, попросил Наума Семеновича отпустить меня в Дахау, чтобы не участвовать в общей поездке. Я сказал, что разберусь: карта есть, автобусы указаны, я доберусь и вовремя буду в гостинице. Наутро (а разговор был в пятницу) за завтраком Наум Семенович говорит: "Уважаемые коллеги, мы все сегодня едем в Дахау". Мне было и радостно, и приятно, с одной стороны, с другой — как-то неудобно, что я лишил часть делегации развлекательной поездки в горы. ВС: Анатолий Николаевич, а с Вашей супругой... А.Г.: Мы познакомились в институте. Со второго курса сидели за одной партой. На четвертом — поженились. Нас вместе пригласили в Дальсвязь. Но она вскоре ушла на преподавательскую работу в ЛЭИС, где и трудилась до ухода на пенсию. ВС: У вас две дочки. Чем они занимаются? А.Г.: Старшая окончила тот же Бонч, притом выбор был совершенно неожиданным, потому что мы подталкивали ее к Первому медицинскому. Она сходила на День открытых дверей, после чего сказала, что нет, никогда она там учиться не будет. Вот ее слова: "Вы окончили Бонч, и я вижу, что вам нравится эта работа. Я пойду туда же". Вот такая железная логика для молодой девушки. Сейчас трудится в Siemens. Для второй у нас с мамой тоже был выбор, и она не отказалась — Ленинградский университет, экономический факультет. Сейчас она работает в Ситибанке. ВС: То есть они, будем так говорить, успешные бизнес-вумен. А.Г.: Безусловно. ВС: А сколько дочери Вам подарили внуков? А.Г.: У старшей —дочка, и у младшей — дочка. Причем, у младшей дочка поздняя, сейчас ей немножко больше полутора лет. ВС: Анатолий Николаевич, ну и последний вопрос, про увлечения. Я знаю, что лошади — в числе Ваших интересов... А. Г.: Это давнее увлечение. После четвертого класса я каждое лето работал. После пятого или шестого класса я уже устроился в какое-то сельскохозяйственное предприятие, и там пришлось поработать на лошадях. Примитивная работа — каждый день привезти несколько десятков бочек воды из нижнего колодца наверх, обеспечить весь жилой дом и скотный двор водой. А это — вытягивание на руках ведер из колодца, долив, а потом раздача всего этого. Ну а поближе к осени — охрана садов. Это уже в седле или без седла, на лошадях. ВС: То есть Вы ездили уверенно? А.Г.: Да. Была даже ситуация, когда молодая кобыла, необъезженная совершенно, а я залез на нее без седла, понесла. И понесла не куда-нибудь, а в свое стойло. И вот тут у меня хватило ума (или ангел-хранитель спас): я прижался головой к ее шее, и мне не снесло голову, когда она внеслась в ворота конюшни. ВС: Вас жизнь познакомила со многими специалистами и организаторами отрасли. Многих видных теперь ученых, авторов нашего журнала вырастили Вы... А.Г.: В науке я — инженер, никакой не выдающийся ученый. Может быть, и на партийную работу попал, потому что у меня есть умение работать с людьми. И я воспринимал переход на должность заместителя по науке или директора ЛОНИИС как необходимость грамотно и умело организовать работу ученых. Административная работа, знание социологии, психологии позволили мне без административного нажима создать коллектив очень способных, очень талантливых людей. В первый же год прихода в ЛОНИИС я поменял все окружение директора. Пришли молодые, талантливые ученые. Кучерявый, Гольдштейн, Андрюша Синяков, Слуцкий, много других молодых людей, которые стали руководителями отделений, моими заместителями, с которыми нам удалось достичь многого. Позднее к нам перешел из промышленности на должность заместителя директора очень талантливый Е.Г. Гундарев. Главное — мы выстояли в тяжелые 90-е годы. Они постепенно набирали вес на уровне и операторов, и Министерства, и научных коллег. Ну а потом, когда дело дошло до работы с операторами, вот тут мне тоже повезло. Мне довелось повстречаться с очень многими профессионалами, хорошими организаторами. Тут, что ни фамилия, то какая-то знаковая точка со связной историей. Это и Северо-Западный регион: Н.В. Певцов, В.Н. Яшин, Г.Б. Черняк, Белокаминский из Архангельска, Шальнев из Пскова. У меня были хорошие, как мне казалось, контакты и с принявшим меня на работу В.А. Шамшиным, Ю.Б. Зубаревым, который рекомендовал меня на эту должность. С теплом вспоминаю начальника главка — Николая Исидоровича Воронина, ныне покойного. Потом с приходом российского министра В.Б. Булгака, у нас установились тоже добрые, уважительные отношения. Я благодарен ему за это. Он практиковал, еще будучи начальником главка, бывать на Ленинградской телефонной сети и проводить здесь как бы мастер-классы, объясняя и политику Министерства, и куда надо двигаться, задачи и т. д. При этом собирались все руководители связных предприятий, в том числе и нашего института. Мне удавалось приглашать его в институт, рассказывать о проблемах, находить поддержку. А поддержка была нужна особенно в те годы, когда мы затеяли разработку собственного телекоммуникационного оборудования. Много и по-деловому общались с А.Е. Крупновым, В.И. Глинкой, Н.С. Мардером, Н.Ф. Пожитковым, В.И. Хохловым, Ю.Д. Хазарчиевым. Большое внимание и помощь в работе ЛОНИИС мы получали от руководителей главков Министерства: С.Л. Мишенкова, А.Ю. Рокотяна, Г.С. Волобоя, Ю.И. Емельянова, Л.В. Юрасо-вой и, конечно, от ЦНИИС: его руководителей и специалистов Л.В. Варакина, В.Г. Дедоборща, Ю.А. Алексеева, А.С. Аджемова, A.M. Меккеля и многих других. Прекрасные отношения сложились с предприятиями ассоциации "Сибдальсвязь". Не могу не сказать добрых слов о связистах-ростовчанах, и в первую очередь об В.В. Ухове, Г.С. Егорочкине, Ю.В. Метле и, конечно, А.Н. Матяшове из Волгодонска. Особая песня — наши работы и сложившиеся взаимоотношения со связистами Пермского края — В.И. Рыбакиным, ныне покойным А.С. Миковым и многими другими. Не бывает бочки меда без ложки дегтя! Во время одной их научно-технических конференций я попросил участвовавшего в ней Н.С. Мардера представить меня руководителю операторской компании связи крупнейшего региона России с целью предложить участие ЛОНИИС в решении задач по развитию связи в регионе. Меня представили. Меня поразил ответ этого руководителя на мое предложение: развитием нашей сети занимается компания Ericsson, которая решает научные проблемы и занимается поставками оборудования и его адаптацией. И в услугах ЛОНИИС не нуждается. "За державу обидно!" ВС: Итак, можно сказать. Жизнь была нелегкая. Но она удалась! И в смысле работы, и в смысле семьи, и в смысле друзей. Спасибо ангелу-хранителю!   Е. Константинов, журнал «Вестник связи»